26 сентября 1942 года - 462 день войны
Советские войска в Сталинграде вели ожесточенные бои за центральную и южную части города. На отдельных участках фронта противнику удалось выйти к Волге. [3; 260]
Закончилась Новороссийско-Таманская оборонительная операция советских войск. В результате длительных и тяжелых оборонительных боев, проведенных наземными войсками при активном содействии Черноморского флота и Азовской военной флотилии, советские войска измотали наступающую группировку врага вначале на Таманском полуострове и в районе Новороссийска, а затем южнее станицы Абинской. Израсходовав все свои резервы под Новороссийском, немецкое командование было вынуждено окончательно отказаться от дальнейшего наступления вдоль Черноморского побережья. [3; 260]
Хроника блокадного Ленинграда
Снова, как и в начале этого месяца, Ленинградский фронт предпринял попытку, форсировав Неву, пробиться навстречу войскам Волховского фронта, сражающимся в районе Синявина. Но тогда, 3 сентября 1942 года, нашим частям, захватившим плацдарм на левом берегу Невы, не удалось развить успех. Более того, они вынуждены были оставить этот «пятачок» и отойти на исходные позиции.
Сегодня Нева снова форсирована. При поддержке более 250 орудий и более 100 самолетов наши бойцы уже через 15—20 минут захватили небольшие плацдармы у Арбузова и Московской Дубровки. К концу дня на левый берег удалось переправить части двух стрелковых дивизий и стрелковой бригады, 281 миномет, 28 орудий и 12 танков.
Врагу пришлось вести бои на двух противоположных направлениях — против частей Ленинградского фронта, форсировавших Неву, и против войск Волховского фронта в районе Синявина.
Уже не первый день в сообщениях Советского Информбюро упоминаются Сталинград, Моздок и Синявино, где идут ожесточенные бои. С болью следят ленинградцы за развитием событий на юге. 26 сентября в Сталинграде наши войска вели тяжелые бои за центральную и южную части города. На отдельных участках противнику удалось выйти к Волге. [5; 248]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
Три месяца идут ожесточенные сражения на Юге страны. Сюда — к Сталинграду и Северному Кавказу — привлечено сейчас внимание всей Советской страны, всего мира. Естественно, что страницы газеты заполнены материалами об этих боях. Прежде всего хотелось бы выделить опубликованную сегодня передовую статью «Значение боев на Юге». В какой-то мере она напоминает известную передовицу октября сорок первого года «Значение боев за Москву», напечатанную в «Красной звезде» в критические дни битвы за столицу. Та была результатом моей беседы в Перхушкове с Г. К. Жуковым, а в этой многие строки возникли в результате встречи с начальником Генштаба А. М. Василевским.
А встретился я с Александром Михайловичем в Ставке, когда он ненадолго приехал из Сталинграда в Москву. Времени, понятно, у него было в обрез, но, зная его внимание и доброе отношение к нашей газете, я все же попросил совета по некоторым, как я считал, важным вопросам.
Беседовать с Василевским всегда было полезно и интересно. Говорил он неторопливо, тихо, даже суховато, будто каждое слово взвешивал, но очень четко. Скромный по натуре, он никогда не говорил «я считаю», «по-моему», а вместо этого — «В Генштабе считают», «Мнение Ставки», хотя явственно следовало, что он высказывал именно свои мысли, соображения, выводы. Ни разу в беседе со мной он не ссылался на Сталина, как, впрочем, и Жуков.
О чем я спрашивал Александра Михайловича? Меня интересовало, как он оценивает обстановку на фронтах в эти дни, какие задачи наших войск считает первостепенными. Был у меня и такой вопрос: можно ли сказать, что угроза для нашей страны по сравнению с кризисными днями битвы за Москву не меньше, а больше?
Ответы на эти вопросы и нашли отражение в передовой. Приведу те места из нее, которые были записаны мною в беседе с Василевским:
«Летнее наступление немцев в 1942 году создало новую величайшую угрозу для Советского Союза...
Немецко-фашистские войска благодаря огромным потерям, которые они понесли, и благодаря усилившемуся сопротивлению советских войск наступают теперь гораздо медленнее, чем это было в первые дни прорыва на Юге летом 1942 года. На отдельных участках враг остановлен и вынужден был перейти к обороне. Но только неумные люди могут успокоиться этим и хотя бы на минуту забыть, что угроза Советскому Союзу сейчас не уменьшилась, а увеличилась. Враг еще продолжает наступать и в ряде районов продвигается... Отступать дальше некуда».
Были в передовой и такие строки, тоже навеянные беседой с начальником Генштаба:
«Отстояв Сталинград и Северный Кавказ, вконец истощив и отбросив врага, мы добьемся многого. Немцы не получат нефть, к которой рвутся, не считаясь ни с какими потерями. Им придется перенести новую жесточайшую зиму в тяжелых условиях безлесных приволжских и донских степей. Они будут лишены выгодного плацдарма для дальнейшего наступления, и, наоборот, в наших руках останется выгодный плацдарм, с которого мы сможем нанести немцам мощный ответный Удар».
В те дни, когда публиковалась эта передовая, в Ставке созревал план нашего контрнаступления под Сталинградом. Конечно, я этого не знал и не мог знать. Операция готовилась в строжайшем секрете, и, как вспоминал Василевский, ему и Жукову Верховный приказал никому об этом не говорить, даже членам Государственного Комитета Обороны. Но позже, когда этот секрет для меня открылся, я понял, что имел в виду на чальник Генштаба, когда говорил о «мощном ответном ударе»...
Со всех концов страны поступают в редакцию обращения, призывы, наказы защитникам Сталинграда. Один из них, который напечатан под заголовком «Ни шагу назад!», подписан: «И. Папанин, дважды Герой Советского Союза». Надо ли объяснять. что значили для наших воинов слова любимца народа, героя покорения Северного полюса!
Опубликовано также обращение участников Царицынской обороны к защитникам Сталинграда. Оно зачитывалось в дорогах, на красноармейских митингах. Воины, отвечая на этот призыв, заявляли, что будут сражаться до последнего дыхания, отстоят Сталинград.
Позже я узнал, как родился этот важный документ. Мысль об обращении участников Царицынской обороны, как мне рассказал Высокоостровский, возникла у Коротеева. Пошли они вместе в Военный совет фронта, к Хрущеву. Он сказал:
- Хорошо. Но где найти участников Царицынской обороны?
И действительно, с конца августа все сталинградские рабочие, которые могли носить оружие, влились в состав 62-й армии и сражались на переднем крае. Многие вышли из строя, найти их нелегко. Тем не менее Хрущев поручил работникам обкома партии вместе с корреспондентами «Красной звезды» объехать дивизии и разыскать участников Царицынской обороны. Нашли их...
Алексей Сурков привез стихотворение «В летний день» печальные, полные горечи строки:
Жарища жаждой глотку обожгла.
Скоробила рубаху солью пота.
По улицам притихшего села
Проходит запыленная пехота.
Вплетенные в неровный стук подков.
Шаги пехоты тяжелы и глухи.
Зажав губами кончики платков.
Стоят у тына скорбные старухи.
Стоят, скрестив на высохшей груди
Морщинистые, старческие руки.
Взгляни в глаза им. Ближе подойди.
Прислушайся к немому крику муки.
Неотвратимый материнский взгляд
Стыдом и болью сердце ранит снова.
Он требует: — Солдат! вернись назад,
Прикрой отвагой сень родного крова!
— Остановись, солдат! — кричит земля
И каждый колос, ждущий обмолота...
Тяжелыми ботинками пыля,
Уходит в ноле из села пехота.
Прочитал я стихи и спросил Суркова:
— Почему осенью вдруг «летний день»?
Алексей Александрович ответил вполне резонно:
— А это чтобы ближе к приказу 227. Другого заголовка и не надо.
Был у меня в это время Симонов. Я возьми и скажи ему:
— Костя, на, прочитай, стихи Суркова. Он вроде бы спорит с тобой. У тебя старуха (речь идет о стихотворении «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины», — Д. О.) говорила, мол, идите, родимые, мы вас подождем, а здесь твердо и решительно: «Остановись, солдат!»
Симонов не без юмора ответил:
— А наши деревенские старухи неплохие стратеги. Они знали, когда надо было отступать, а когда остановиться. Видно, и бабки читали приказ 227... [8; 359-362]
