14 июля 1942 года - 388 день войны
Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об объявлении в Сталинградской области военного положения. [1; 153]
Продолжались оборонительные бои советских войск с противником в районе Воронежа и велись тяжелые оборонительные бои с крупными силами врага в районе южнее Богучара, западнее Ростова-на-Дону. [3; 221]
Крупные силы противника, поддержанные танками, начали наступление на отряды 3-го партизанского района Крыма. Партизаны под командованием т. Северского, ведя мелкие бои и маневрируя, сумели оторваться от противника и уйти в другой район. [3; 221]
Опубликовано сообщение о том, что на предприятиях Свердловской области работает 3915 фронтовых комсомольско-молодежных бригад. Каждый третий комсомолец области, работающий на производстве, ежедневно выполняет норму на 200 и более процентов. [3; 221]
Хроника блокадного Ленинграда
На одном из участков 55-й армии группа бойцов еще затемно совершила вылазку в расположение противника. Задачу они выполнили, добыли необходимые сведения. Много разговоров сегодня было не столько о самих разведчиках, сколько о скромных тружениках войны — саперах.
Саперы первыми подползли к проволочному заграждению противника. В то время, когда они делали проход для разведчиков, шальная пуля ранила в руку командира группы саперов Беляева. Тем не менее он остался с товарищами и помогал им работать. После того как разведчики ушли вперед, саперы, сделавшие свое дело, могли возвращаться. Тем более что один из них нуждался в медицинской помощи. Но Беляев решил не отходить. Его товарищи Кудашев и Гришин забинтовали ему руку, и три сапера остались дожидаться конца операции.
Вскоре в расположении врага послышался взрыв. Потом поднялась стрельба. Сделать свое дело разведчикам скрытно не удалось. Им пришлось действовать напролом. Захватив документы убитых гитлеровцев, наши бойцы начали отходить. В это время с флангов по ним открыли огонь два пулемета. Находившимся неподалеку саперам было отлично видно, откуда они бьют. И пулеметчики врага попали под обстрел наших саперов. Пулеметный огонь прекратился, и разведчики смогли благополучно вернуться в свои окопы. Они первыми и рассказали о боевой помощи саперов, первыми поблагодарили их.
Позавчера в городе разорвалось два вражеских снаряда, вчера — ни одного. А сегодня снова огневой налет. Несколько снарядов разорвалось на Кировском заводе, но, к счастью, никто не пострадал. А вот на фабрике-кухне № 2, расположенной в том же квадрате, что и Кировский завод, 5 человек ранено.
Четыре снаряда разорвалось на Макаронной фабрике, пять — на фабрике «Скороход». Всего же за 44 минуты обстрела фашисты выпустили по городу 68 снарядов. 8 ленинградцев убито, 50 ранено.
«Ленинградская правда» поместила в номере от 14 июля следующее сообщение:
«Для лучшего обслуживания трудящихся Трест ресторанов и кафе открыл специальную дежурную столовую по проспекту 25-го Октября [так в то время назывался Невский проспект - прим.автора], д. 54. В этой столовой всем гражданам, независимо от места проживания, отпускается с вырезкой талонов одно из дежурных блюд (запеканка, котлеты, каша, салат...)».
Вечером в Доме Красной Армии в честь предстоящего Всесоюзного дня физкультурника состоялись показательные выступления. Свое мастерство продемонстрировали гимнасты, боксеры, штангисты. Вечер закончился показом приемов рукопашного боя. [5; 215]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
После того как возвратился из поездки, а затем побывал в Ставке, я не мог не задуматься, как дальше вести газету. Ломать голову было над чем. В статьях и даже в передовых, где наиболее точно обрисовывалась обстановка на фронтах, мы писали, что враг угрожает «жизненно важным центрам страны». Что это означает, какие это центры?
Невольно вспоминалась битва за Москву. Уже шли бои на Бородинском поле, все больше и больше нарастала опасность для Москвы, а газеты тогда тоже писали, что враг пытается пробиться к нашим «важнейшим жизненным промышленным центрам».
Надо ли объяснять, что одно дело, когда на страницах газеты звучит призыв самоотверженно сражаться за столицу нашей Родины, и совсем иное — когда речь идет о безымянных «жизненных центрах». Но об угрозе Москве не положено было писать, поскольку об этом ничего не говорилось в сообщении Совинформбюро и других официальных публикациях. А сказать надо было во весь голос. Стали думать — что делать? Заглянул ко мне в тот час Илья Эренбург. Узнав, что меня тревожит, сказал:
— То, что не положено в официальных документах, позволено писателю...
Так появилась его знаменитая статья «Выстоять!» Та самая статья, о которой политрук дивизии генерала А. И. Родимцева написал Илье Григорьевичу: «...Это самое лучшее, что Вы написали. Это своего рода Ваш «Буревестник».
В этой статье впервые в печати было сказано: «Враг угрожает Москве!» После этого мы уже прямо писали о начавшейся ожесточенной битве за столицу.
Вспомнив все это, я позвал Эренбурга, и снова пошел у нас разговор о том, кому что положено. И вот в сегодняшней газете появилась его столь же знаменитая статья «Отечество в опасности». В ней все было сказано прямо и ясно:
«Немцы подошли к Богучару. Они рвутся дальше — к солнечному сплетению страны — к Сталинграду. Они грозят Ростову. Они зарятся на Кубань, на Северный Кавказ...»
Так впервые на страницах газеты появилось направление главного удара врага — Сталинград и Кавказ! Все стало в газете на свое место.
И такой же, как и в дни битвы за Москву, страстный призыв:
«Преступно не видеть угрозы и преступно растеряться от угрозы... Немцы идут на Восток... Их остановит русское мужество. Их погонит назад русская отвага... Победа не валяется на земле. Победа не падает с неба. Победу нужно высечь из камня, вырвать из тверди... Теперь идет вопрос о жизни и смерти...
Отечество в опасности, друзья!..»
Для следующего номера газеты готовится передовица об этом же. Она объяснит причину наших поражений, цели вражеского наступления, перспективы войны, требования, которые Родина предъявляет ныне к каждому советскому воину. И все же надо признаться: мы побоялись в передовице, в которой читатель видит обычно выражение официальной точки зрения, так же смело, как мы это делали в октябрьские дни прошлого года, упомянуть об угрозе Сталинграду и Северному Кавказу. Наверное, мера нависшей опасности была нами не до конца осознана.
На полосах газеты — материалы с Юга. Репортажи с Юго-Западного, Южного и Воронежского фронтов. Меня догнала в Москве корреспонденция В. Коротеева «В районе Воронежа». Он пишет, что битва за город достигла наивысшего напряжения. Появились свежие немецкие танковые и моторизированные дивизии, переброшенные сюда с других участков фронта. Врагу удалось захватить рощу, ту самую, где мы были с генералами Антонюком и Черняховским. Однако мощной контратакой наши войска отбили ее...
В номере статьи оперативно-тактического характера. Среди них выделяется статья полковника В. Крылова «Удары во фланг и тыл по прорвавшимся частям врага». Задача для этих дней чрезвычайно трудная, но автор доказывает, что и в нынешних тяжелых условиях ее можно выполнять, и на опыте боевых действий соединений рассказывает, как это делать.
Илья Сельвинский прислал стихи «России». Они тоже посвящены битве на Юге:
Какие же трусы и врали
О нашей гибели судачат?
Убить Россию это значит
Отнять надежду у Земли!
Пускай рыданья и гроба
Чернят простор моей Отчизны —
Бессмертно трепетанье жизни!
Зовуща
русская
труба!
Не могу не привести также строки из этих стихов, смелые для того времени:
Люблю великий русский стих,
Еще непонятый, однако,
И всех учителей своих
От Пушкина до Пастернака...
Много чрезвычайно важных вопросов встало перед газетой в те дни. Такой, скажем, как плен. Вопрос этот был актуален в начальный период войны, когда наши войска отступали и немало советских дивизий оказалось в окружении, в плену. Со времени нашего декабрьского наступления если мы и писали о плене, так главным образом о пленении немцев. А ныне, когда наши войска вновь отступают, этот вопрос нельзя было обойти молчанием. Вновь появились статьи об угрозе плена и долге воинов в критических ситуациях. Вновь появились лозунги: «Лучше смерть, чем плен», «Сражаться до последней капли крови, до последнего дыхания»...
Этому в сегодняшнем номере газеты посвящена передовица, которая названа «Фашистский плен хуже смерти». Есть в ней изуверский приказ, изданный от имени Гитлера верховным командованием германской армии: «Всякая человечность по отношению к военнопленным строго порицается». Приводятся и циничные строки из дневника немецкого ефрейтора Гельмута Глунка: «Трое пленных. Они забиты до смерти. Нельзя думать, что это жестоко. Таков приказ командования. Мы выполняем его не без удовольствия». За год войны стало известно бесчисленное множество фактов такого рода. Вот об этом и предупреждала передовица.
В трех последних номерах газеты подряд публикуются снимки нашего корреспондента Воровского «В партизанском крае». По профессии художник, худощавый, стройный, с белозубой улыбкой на губах, Саша Боровский был душой нашего иллюстративного отдела. Умелой рукой он нередко превращал бледные и туманные снимки в четкие и выразительные. Он хорошо владел не только кистью и карандашом, но и фотоаппаратом. Не раз просился на фронт, но был нужен в редакции, и я его никуда не отпускал.
Все же Боровский выпросил у меня командировку и не куда-нибудь, а к партизанам. Отправился он с пятью разведчиками-гвардейцами в северо-западные края. Немало в этом путешествии ему пришлось испытать: идти через топи, болота, леса, села, оккупированные немцами. Привез снимки. Но не только этим отличился. Сегодня он положил мне на стол большую, на три колонки статью под заголовком «По деревням, где бесчинствуют немцы». В деревнях, где побывал, узнал о виселицах, о барщине, которую ввели гитлеровцы, о страданиях и горе советских людей. А для большей убедительности, так сказать, документальной точности, обозначил эти деревни не условными буквами, а назвал их: Папортная, Вороново, Семеновщина... Но самым главным доказательством были его фото, которые он опубликовал в газете.
Такие материалы в эти дни газета стала печатать широко, и значение их понятно. Наши войска отступают. Новые и новые села и города они оставляют на заклание врагу. Пусть наши воины задумаются, почувствуют свою ответственность за наших людей и самоотверженно сражаются с врагом за их волю, за их жизнь. [8; 254-256]
